Как спрятали Московский Кремль

​​А знаете ли вы, что за первые 30 дней войны Московский Кремль «исчез» с лица Москвы? Нет, его не уничтожили бомбы, он просто был... «Спрятан»! Как советские инженеры смогли сделать так, что лучшие асы немецкой авиации не смогли найти столь крупный объект, расположение которого знает каждый? Этому и посвящена данная публикация...

Во времена Второй мировой войны нужно было защитить Москву от вражеских бомбардировок авиации. Конечно город невозможно было перенести в другое место или спрятать, поэтому решили замаскировать основные стратегические и культурные объекты. Самым важным, как не сложно догадаться, был именно Московский Кремль. Ведь расчёт прост, уничтожь сердце, символ страны, дальше останется только «добить». И догадки оказались верны. Первую воздушную тревогу в Москве пришлось объявить уже на третий день войны.

Уже рассекречена переписка коменданта Кремля Спиридонова и Берии. В своем рапорте от 26 июня 1941 года комендант предложил два варианта маскировки Московского Кремля. Первый предусматривал снятие крестов, уничтожение блеска позолоченных глав кремлевских соборов. Крыши и открытые фасады всех кремлевских зданий планировалось перекрасить таким образом, чтобы они выглядели как обычные дома. Второй вариант отличается от него тем, что ложные городские кварталы должны были устраивать комбинацией различных макетов и через Москву-реку для дезориентирования наблюдателя противника устраивается ложный мост.

«Маскировка, — писал Спиридонов, — затруднит противнику при подлете отыскание Кремля на фоне Москвы и уменьшит возможность прицельного бомбометания с пикирования по отдельным зданиям Кремля». 14 июля был готов проект, в котором использовали элементы обоих вариантов маскировок. Их эффективность неоднократно проверялась воздушным наблюдением и аэросъемкой с боевых высот. Рассекреченный документ по осмотру маскировки Кремля с самолета:

Сов. секретно

Осмотр произведён 29 июля с. г. в период с 15.00 до 15.35 с самолёта «Дуглас». Высота наблюдения 1.000 метров. Наблюдение произведено плановое и перспективное со всех сторон под различными углами. Облачность несплошная; высота облаков более 1.500 м.

Наблюдатели: майор государственной безопасности тов. Шпигов, тов. Федоровский и майор тов. Баданин.

Окраска Кремлёвских стен и фасадов кремлёвских зданий под перспективу города даёт положительные результаты. Немаскированные здания (корпус № 1, Большой Кремлёвский дворец, Иван Великий и пр.) резко выделяются большими ярко окрашенными массивами и подлежат обязательной перекраске (по принятому проекту)

Окраска площадей, расположенных вокруг Кремля, под фон городских зданий даёт положительные результаты при плановом наблюдении и при перспективном свыше 45°. При наблюдении под меньшими углами поверхности площадей не видны (они закрыты рядом расположенных высоких зданий), но отсутствие объёмных форм на площадях отделяет кремлёвские стены от городских зданий, окаймляющих площади. Это явление возможно только на низких высотах; при наблюдении с боевых высот оно практического значения не имеет, т. к. угол наблюдения значительно увеличится.

Учитывая эффективность окраски площадей, следует расписать пл. Моссовета, Пушкинскую площадь и среднюю часть ул. Горького от Моссовета до Манежной пл. (с задачей показать окончание Горьковской магистрали у пл. Моссовета), т. к. они могут служить ориентирами на подходах к Кремлю.

Резко демаскирует Кремль при подходе с северо-запада Александровский сад, который необходимо застроить макетами, разрезать дорогами и тем самым уничтожить однотипный массив зелени.

Крупнейшим ориентиром Кремля является стрелка и обводный канал; их демаскирующее значение необходимо уничтожить. Необходимо также закрасить в чёрный цвет надводные части 3-х мостов, т. к. они выявляются крупными белыми прямоугольниками, облегчающими отыскание Кремля в ночное время. Статуя женщины, установленная над зданием по ул. Горького, заметна с воздуха, и т. к. других подобных статуй в городе нет, то по ней легко опознать ул. Горького, а по последней установить местоположение Кремля. Статую необходимо снять.

Кровли макетов, установленных по склону Тайницкого сада, с высоты 1.000 метров отличаются от кровель действительных зданий по качеству фактуры (иное отражение света); возможно, что с больших высот макеты будут более приближаться к действительности. Необходимо воздушным наблюдением проверить с высоты 2-3 тысячи метров как эти макеты, так и макеты, изготовленные из окрашенного полотна.

 

Стоит заметить, что к этому времени эксперименты уже не приветствовались ни в живописи, ни в архитектуре. Но Сталин решил: если метод работает, то его применяем.

Использовалась обманная визуализация, то есть оптический обман, который нужно направить в глаза противнику, чтобы он был обманут и принял одно за другое. В переводе это означает, что нужно подобрать не просто те цвета, которые укрывают объект, а нужно еще придумать метод этой самой обманной оптической визуализации.

На Москву-реку помещают баржи, изображающие дома. Такими же псевдодомами застраивают и Красную площадь.

«Площадь, которую мы сейчас видим, была застроена 25-ю объемными сооружениями. Даже трибуны справа и слева от Мавзолея были закрыты большими брезентовыми полотнищами, на которых были нарисованы крыши домов. И все это каким-то образом усложняло прицельную бомбардировку», — поясняет научный сотрудник Федеральной службы охраны РФ Валентин Жиляев.

 

Была разработана целая теория: какие цвета применять, как разбивать изображение. Но, на самом деле, немцев вся эта маскировка не была полной неожиданностью. Самолеты-разведчики каждый день прорывались к Москве и фиксировали изменения. На аэрофотоснимки наносились специальные надписи для летчиков Люфтваффе, чтобы они могли ориентироваться, где и что находится.

 

Другой вопрос, что вражеские самолеты-разведчики летали днем, а бомбардировщики вылетали на задания ночью. Именно в это время суток маскировка начинала работать. Один из немецких летчиков как-то сбросил бомбы на Московский ипподром, приняв его в темноте за Кремль — контуры у них похожие. Но и в самом Кремле не обошлось без разрушений.

«Бомба попала в Большой Кремлевский дворец, пробила крышу, потолок Георгиевского зала, упала на паркет Георгиевского зала и, к нашему счастью, не взорвалась. Если бы, конечно, произошел взрыв, то то, что вы сейчас видите — Благовещенский собор и часть Большого Кремлевского дворца, Георгиевский зал, — ничего бы не осталось», — рассказывает Валентин Жиляев.

Конечно, главный объект Московского Кремля, на который нацелены все экипажи немецких самолетов, — корпус № 1, где работает Сталин. Но попасть в него немцам так и не удастся. Одна из бомб разрушит здание рядом. Это, кстати, будет самым серьезным разрушением в Кремле с самым большим количеством жертв.

«Одна бомба однотонная с 11-го на 12 августа попала в Арсенал. Практически одна четвертая здания была полностью разрушена. Погибло 30 человек, из них 13 человек вообще не нашли. Ранено было около 40 человек», — говорит Жиляев.

Разрушений могло быть больше, если бы не работа зенитчиков и постов наблюдения на всех крышах Кремля. Все зажигательные бомбы тушат сразу на месте. Пожаров в Кремле допущено не будет. Впрочем, как и во всем городе.

«В каждом подъезде организовывались группы самозащиты, каждый знал, что он должен делать во время воздушного налета – наблюдать за падением зажигательной бомбы, тушить ее, помощь раненным оказывать. В каждом фактически подъезде в каждом доме были списки, и каждый человек знал, за что он отвечает», — рассказывает Кирилл Дряннов.

И вот это и есть один из главных секретов обороны Москвы – люди, то, как действовали жители города в условиях бомбежки. В этом и есть отличие Москвы от того же Лондона.

«Там люди боялись тушить зажигательные бомбы, просто в разные стороны от них разбегались. А у нас было с точностью до наоборот: падала зажигательная бомба, к ней бросалось несколько человек и бомбу тушили, потому что понимали, что проще тушить бомбу, чем потом горящий дом», — утверждает Дряннов.

По-разному работали в Москве и в Лондоне и пожарные команды. В британской столице пожарные выезжали на борьбу с огнем только после окончания воздушной тревоги.

«Это было уже поздно, потому что горели целые кварталы, горели по несколько дней, и что-то сделать уже было невозможно. В Москве пожарные расчеты выезжали по сигналу "Воздушная тревога", они уже видели, где загоралось, и локализовали эти очаги возгораний», — говорит Кирилл Дряннов.

Инна Квитко – одна из тех, кто героически тушил "зажигалки". Всего 45 секунд, после чего бомба взрывается. На ее счету 26 потушенных зажигательных бомб, соответственно, 26 домов не сгорело. А было ей тогда всего 18. Она до сих пор помнит первую в своей жизни такую бомбу.

«Мы еще не знали, что делать с ними, и тут появились люди, навезли песок, мы стали бегать ловить эти… не ловить их, потому что они ударялись об землю и рассыпались, чтобы вызвать пожар. Мы с себя даже рубашки снимали и заворачивали руки. Но потом нам давали такие клещи, чтобы не брать руками, потому что можно было обжечься. Затем нам стали давать рукавицы», — вспоминает Инна Квитко.

В обороне Москвы участвовали даже дети. В их обязанности входило следить за тем, чтобы на всех окнах была светомаскировка. Они добывали дрова, стояли в очередях за продуктами, пока взрослые работали. Стойкость людей – главный фактор победы.

Большие бомбежки прекратились к весне 42-го года, когда фронт отодвинулся далеко от Москвы. Хотя некоторое время опасность еще оставалась. И окончательно советская столица почувствовала себя свободной к лету 43-го. В городе постепенно отменили светомаскировку, а в Кремле, в самом его центре, в сквере рядом с Соборной площадью, не скрываясь, стали проводить салюты. Небо расцвечивалось уже не светом прожекторов и зажигательных бомб, а яркими гроздьями фейерверков. Москва больше не боялась нападений с неба.