История Чернобыльской трагедии

26 апреля 1986 года, дети спокойно играют на улице не подозревая, что это их последняя игра в этом городе. Сегодня ночью на ЧАЭС произошёл взрыв, который перевернёт их жизнь навсегда, но им об этом ещё не сообщили и они наслаждаются последней игрой в этом городе...

Часть 1. Взрыв на Чернобыльской АЭС

Испытания должны были проводиться на мощности 700—1000 МВт (тепловых) 25-го апреля 1986 года. Примерно за сутки до аварии (около 3-4 часов 25.04.86) мощность реактора была снижена примерно до 50 % (1600 МВт), однако дальнейшее снижение мощности было запрещено диспетчером КиевЭнерго из-за поломки на Южно-Украинской АЭС. Продолжение снижения мощности энергоблока было разрешено диспетчером в 23 часа 25.04.86, таким образом, длительное время активная зона находилась в режиме отравления ксеноном. В течение примерно двух часов мощность реактора была снижена до уровня, предусмотренного программой, около 700 МВт тепловых. Но по неустановленной причине оперативный персонал продолжил снижать мощность и, достигнув примерно 500 МВт (тепловых), допустил ошибку, в результате которой мощность реактора начала быстро снижаться. При этом тепловая мощность снизилась до 30 МВт (по другим приборам — до нулевой отметки). Персонал, находившийся на БЩУ-4, принял решение о восстановлении мощности реактора и (извлекая поглощающие стержни реактора) через несколько минут добился начала её роста и в дальнейшем — стабилизации на уровне 160—200 МВт (тепловых). При этом большинство стержней СУЗ оказались на верхних концевиках, пониженное значение оперативного запаса реактивности препятствовало дальнейшему подъёму мощности реактора. При быстром снижении мощности и последующей работе на уровне менее 200 МВт усиливалось отравление активной зоны реактора изотопом ксенона-135, что приводило к необходимости дополнительно извлекать регулирующие стержни из активной зоны.

После достижения 200 МВт тепловой мощности были включены дополнительные главные циркуляционные насосы, которые, совместно с двумя дополнительно работающими насосами ПЭН, должны были служить нагрузкой для генераторов во время эксперимента. Увеличившийся расход теплоносителя через реактор вызвал повышение температуры теплоносителя на входе в активную зону, которая приблизилась к температуре начала вскипания воды.

В 1:23:04 начался эксперимент. Из-за снижения оборотов насосов, подключённых к "выбегающему" генератору, и положительного парового коэффициента реактивности реактор испытывал тенденцию к увеличению мощности (вводилась положительная реактивность), однако в течение почти всего времени эксперимента система управления успешно этому противодействовала, непрерывно погружая регулирующие стержни в активную зону. Примерно в 1:23:39 сформировалась команда на остановку реактора. В течение 2х секунд команда была "снята" и сформировалась вновь по разгону реактора (зарегистрирована ДРЕГ в 1:23:41). Известно, что была нажата кнопка аварийной защиты, однако время её нажатия является дискуссионным вопросом. Существуют утверждения, что нажатие было вызвано начавшимися разгоном, произошло фактически во время разрушения реактора, по другим утверждениям — предусмотрено заранее и выполнено в спокойной обстановке, хотя в программе испытаний об остановке реактора не упоминается. Группа INSAG, давая оценку нажатия кнопки АЗ, не делает строгих выводов ни о времени её нажатия, ни о цели нажатия. Следует отметить, что системы контроля реактора не предназначены для регистрации быстропротекающих процессов, поэтому по зарегистрированным данным сложно установить, начался ли разгон реактора до включения оператором аварийной защиты или после.

По сформированной команде аварийной защиты реактора (АЗ-5, что бы ни было её первопричиной) поглощающие стержни начали движение в активную зону, однако вследствие их неудачной конструкции и заниженного (не регламентного) оперативного запаса реактивности реактор не был заглушен: мощность реактора после секундного снижения начала быстро возрастать, зашкалив по всем измерительным приборам. Аварийный разгон сопровождался звуковыми эффектами (периодические удары с нарастающей амплитудой), мощными ударами, отключением света (включилось аварийное освещение). По различным свидетельствам произошло от одного до нескольких мощных ударов (большинство свидетелей указали на два мощных взрыва), и к 1:23:47—1:23:50 реактор был полностью разрушен. О первопричине неконтролируемого разгона реактора высказываются несколько различных мнений. Указывается, что таковой мог стать "концевой эффект" или непредвиденное вскипание теплоносителя, например, вследствие его подкипания в канавках ЗРК (кавитация на ЗРК) или отключения "выбегающих" главных циркуляционных насосов. Эти насосы могли отключиться внутренними защитами, неучтёнными в программе эксперимента (например: по снижению частоты, напряжения или расхода через насос), вызвав рост паросодержания.

Часть 2. Тушение пожара.

К сожалению, даже на сегодняшний день, так и не установлена единая, точная причина взрыва, все версии я перечислять не буду, дабы не раздувать и без того не маленькую публикацию. Как бы то ни было, но после взрыва, практически тут же, в 1:23 ночи на пульт дежурного ВПЧ-2 по охране ЧАЭС поступил сигнал о возгорании. К станции выехал дежурный караул пожарной части, который возглавлял лейтенант внутренней службы Владимир Павлович Правик. Из Припяти на помощь выехал караул 6-й городской пожарной части, который возглавлял лейтенант Виктор Николаевич Кибенок. Руководство тушением пожара принял на себя майор Телятников Леонид Петрович, который получил очень высокую дозу облучения и выжил только благодаря операции на костном мозге в Англии в том же году. Его действиями было предотвращено распространение пожара. Были вызваны дополнительные подкрепления из Киева и близлежащих областей (так называемый «номер 3» — самый высокий номер сложности пожаров).

Пожарные ещё не знали, с чем имеют дело. Были лишь смутные подозрения, что это не обычный пожар и что они в данный момент подвергаются смертельным дозам радиации. Наличие высокого уровня излучения было достоверно установлено только к 3:30, так как из двух имевшихся приборов на 1000 Р/ч вышел из строя, а другой оказался недоступен из-за возникших завалов. Поэтому в первые часы аварии были неизвестны реальные уровни радиации в помещениях блока и вокруг него.

В связи с этим из средств защиты у пожарных были только брезентовая роба (боёвка), рукавицы, каска. Звенья ГДЗС были в противогазах, которые были сняты в первые же минуты из за высокой температуры. Так же пожар осложнял тот факт, что вместо огнестойкого покрытия, как было положено по инструкции, крыша машинного зала была залита обычным горючим битумом. Но не смотря на всё это к 4 часам утра пожар был локализован на крыше машинного зала, а к 6 часам утра был затушен. Всего в тушении пожара принимало участие 69 человек личного состава и 14 единиц техники.

Отдельно стоит отметить, что пока пожарные тушили очаги возгорания, не давая им сойтись в один большой пожар, оперативный персонал сливал масло, вытеснял водород из турбогенераторов, разбирал электрические схемы, не допуская новых коротких замыканий. Выполнение этих работ стоило им здоровья, а некоторым — и жизни. Их действия значительно снизили масштаб аварии, спасли жизни и здоровье многих людей.

А уже к 2 часам ночи появились первые жертвы радиации. У них стали проявляться слабость, рвота, «ядерный загар». Помощь им оказывали на месте, в медпункте станции, после чего переправляли в МСЧ-126. Уже к утру 27 апреля радиационный фон в МСЧ-126 был запредельно высок и чтобы хоть как-то его снизить медперсонал перенёс всю одежду пожарных в подвал медсанчасти. В тот же день первую группу пострадавших из 28 человек отправили самолётом в Москву, в 6-ю радиологическую больницу. Практически не пострадали водители пожарных автомобилей.

В первые часы после аварии, многие, по-видимому, не осознавали, насколько сильно повреждён реактор, поэтому было принято ошибочное решение обеспечить подачу воды в активную зону реактора для её охлаждения. Для этого требовалось вести работы в зонах с высокой радиацией. Эти усилия оказались бесполезны, так как и трубопроводы, и сама активная зона были разрушены. Другие действия персонала станции, такие как тушение очагов пожаров в помещениях станции, меры, направленные на предотвращение возможного взрыва, напротив, были необходимыми. Возможно, они предотвратили ещё более серьёзные последствия. При выполнении этих работ многие сотрудники станции получили большие дозы радиации, а некоторые даже смертельные.

Часть 3. Информирование населения.

На самом деле на счёт информирования населения так же не мало вопросов. Начнём с того, что Припяти повезло — ветер отнёс первый выброс из реактора на запад, вдоль железной дороги, между сёлами Янов и Чистогаловка. Сосновый лес, росший на этом месте, «принял на себя» облако радиоактивной пыли и погиб. В последствии это место стало известно под названием Рыжий лес. Вследствие этого радиационный фон в Припяти 26 апреля хотя и был сильно повышенным (от нескольких до десятков мР/ч), тем не менее, не требовал принятия немедленного решения об эвакуации даже по современным нормам. При этом 26 апреля в Припяти проводилась йодная профилактика (чтобы предотвратить накопление радиоактивного йода-131 в щитовидной железе, необходимо принять препараты стабильного йода). Это позволило снизить дозовую нагрузку на щитовидную железу у жителей Припяти.

Но на первом же заседании Правительственной комиссии, собравшейся в горисполкоме Припяти вечером 26 апреля решение об эвакуации было принято. Однако всё же стоит заметить, что решение так же было не бесспорным, и было принято под давлением специалистов-ядерщиков.

Цитата из воспоминаний члена комиссии В.А. Легасова:

«26-го вечером радиационная обстановка в нем была еще более или менее благополучная. Измеряемые от миллирентгена в час до максимальных значений десятков миллирентген в час, конечно, это не здоровая обстановка, но она еще позволяла, казалось бы, какие-то размышления.

Вот в этих условиях, с одной стороны, повторяющихся радиационных измерений, с другой стороны, в условиях, когда медицина была ограничена сложившимися порядками, инструкциями, в соответствии с которыми эвакуация могла быть начата в том случае, если бы для гражданского населения существовала бы опасность получить 25 биологических рентген на человека в течении какого-то периода времени пребывания в этой зоне, и обязательной такая эвакуация становилась только в том случае, если бы была угроза получения населением 75 биологических рентген на человека во время пребывания в пораженной зоне. А в интервале от 25 до 75 рентген право принять решение принадлежало местным органам. Вот в этих условиях и шли дискуссии, но тут я должен сказать, что физики, особенно, Виктор Алексеевич Сидоренко, предчувствуя, что динамика будет меняться не в лучшую сторону, настаивали на обязательном принятии решения об эвакуации, но и, значит, медики здесь, что ли, уступили физикам и где-то в 10 или 11 часов вечера 26-го апреля Борис Евдокимович, прослушав нашу дискуссию, принял решение об обязательной эвакуации.

После этого представители Украины: тов. Плющ и тов. Николаев приступили к немедленной подготовке эвакуации города на следующий день. Это была непростая процедура, нужно было организовать необходимое количество транспорта. Оно было вызвано из Киева. Нужно было точно разведать маршруты, по которым везти население, а генерал Бердов возглавил работу по их определению и оповещению населения, с тем чтобы они не выходили из каменных домов. К сожалению, это значит, что информация шла путем устного информирования через заходы в подъезды, вывешивание всяких объявлений и, видимо, не до всех дошла, потому что утром 27 на улицах города можно было видеть и матерей, везущих в колясках своих детей, детишек, перемещающихся по городу, и вообще некоторые, так сказать, признаки такой обычной воскресной жизни.

Нам в одиннадцать часов утра уже было официально объявлено, что весь город будет эвакуирован к 14 часам. Был полностью собран весь необходимый транспорт, определены маршруты следования и прямо в два, два с половиной часа, практически весь город, за исключением персонала, так же определенного, только который был необходим для функционирования коммунальных служб города и для тех 13 людей, которые были связаны со станцией, вся остальная часть населения город покинула. Персонал, который должен был обслуживать Чернобыльскую АЭС, был перемещён в пионерский лагерь «Сказочный», находящийся за десять километров от г. Припяти.

Вся эта эвакуация была проведена достаточно аккуратно, быстро и точно, хотя проходила в условиях необычных. Отдельные проколы, неточности, к сожалению, были. Ну, например, отдельная группа граждан обратилась в Правительственную комиссию с просьбой эвакуироваться на собственных автомобилях, а их в городе несколько тысяч было, ну и после некоторых размышлений такое разрешение было дано. Хотя, наверное, неправильно, потому, что часть вот таких автомобилей, в которых люди эвакуировались, были загрязнены, а необходимые дозиметрические посты, проверяющие качество автомобилей, уровень их загрязненности, всё это было организовано несколько позже. Таким образом в городе вещи, которые люди брали с собой (правда, брали минимальные количества, надеясь что эвакуация на непродолжительное время — несколько дней) разнесли загрязнённость за пределы Припяти».

Небольшое пояснение, почему «динамика должна была меняться не в лучшую сторону». Дело в том, что после взрыва топливо, оставшееся в реакторе, совершенно как если бы реактор был остановлен, подверглось ксеноновому отравлению, и процессы тепловыделения в нём практически прекратились. Однако к вечеру 26-го апреля топливо стало разотравляться, разогреваться, плавиться, и внутри 4-го блока возник пожар (фактически, топливо стало образовывать лавовые массы, проплавлявшие разные конструкции и создававшие очаги горения). В разрушенном энергоблоке появилось малиновое свечение, впоследствии усилившееся. К ночи над блоком стали видны сполохи белого пламени. Выброс радиоактивных веществ из реактора усилился, и это внушало опасения относительно радиационной обстановки на близлежащей территории.

В связи с этим, спустя 36 часов после взрыва, 27 апреля, жители Припяти услышали сообщение:

Внимание, Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако, с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в близлежащие населённые пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати ноль-ноль часов будут поданы автобус в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определён круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя своё жильё, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации.

Желтые рейсовые «Икарусы», красные и синие ЛиАЗы-677 и ЛАЗы-699 — всего 1200 единиц — приехали в Припять из Киева и Киевской области. В украинской столице в то воскресное утро транспорта почти не осталось. Также в эвакуации людей из Припяти участвовали 360 грузовых машин и два дизельных поезда. В 14:00 автобусы начали принимать пассажиров.

Люди спокойно вышли с небольшими сумками, как было объявлено по радио, собрались возле подъездов, начали подавать автобусы быстренько к каждому подъезду. Милиционер переписывает, люди заходят в автобус и уезжают. У меня в районе было примерно пятнадцать тысяч жителей, мы закончили эвакуацию за час пятнадцать минут.

Юрий Добренко ответственный за эвакуацию одного из районов Припяти. Цитата из книги «Чернобыль» Юрия Щербака

27 апреля 1986 года в 16:30 город покинул последний постоянный житель, город превратился в город призрак. Люди верили, что покидают город на время, скоро вернутся, люди не знали, что покидают город на всегда...

Часть 4. Последствия аварии.

Но всё же жизнь в Припяти ещё не остановилась. После уезда всех жителей города- картина стала похожа на сцену военных действий. Автомобильные разливные цистерны, гражданские поливалки и даже гигантский БелАЗ с водяной пушкой. Мыльной пеной и специальными растворами они смывали с асфальта радиационную пыль.

Радиация оседает пятнами. Чтобы составить карту заражения, каждый квадратный метр нужно проверить счетчиком Гейгера, не подвергая опасности жизнь человека. Для этой цели военные садились в радиационно защищенные бронированные разведывательно-дозорные машины (БРДМы), оборудованные еще и видеокамерами. На вооружении советской армии также было уникальное высокозащищенное транспортное средство «Ладога» на базе танка Т-80, особенно отличившееся в разведке. «Ладогу» привезли самолетом из Ленинграда. Это была армейская новинка, разрабатывать которую начали в 1982 году. К аварии на ЧАЭС машина успешно прошла все испытания, «Чернобыль» стал ее первой боевой миссией.

Благодаря космическим технологиям жизнеобеспечения, которые использовали в «Ладоге», танк был автономным и радиационно защищеным. Экипаж в шесть человек мог не покидать машину до двух суток и дышать не отфильтрованным атмосферным воздухом, а кислородом из баллона. Одно это снижало опасность радиационного заражения. У «Ладоги» был газотурбинный двигатель ГТД-1250, который «стряхивал» накопившуюся пыль и выбрасывал ее наружу. Это выгодно отличало танк от обычных машин с поршневыми двигателями и воздухоочистителями с барьерными фильтрами. Как выяснилось в ходе ликвидации, такие системы накапливают радиационную пыль, становясь источниками излучения. В «Ладоге» экипаж за пять месяцев проехал почти 5 тысяч километров, исследовал и отснял при помощи видеокамер даже машинный зал взорвавшейся станции. Благодаря танку удалось составить подробную карту радиационного заражения. После этого «Ладога» прошла радиационную очистку — это позволяли ее конструктивные особенности — и вернулась в Ленинград.

После того, как ситуация хоть немного была взята под контроль- оказалось, что невозможно даже подсчитать, сколько радиоактивных веществ было выброшено в атмосферу.

Перед аварией в реакторе четвёртого блока находилось 180—190 т ядерного топлива (диоксида урана). По оценкам, которые в настоящее время считаются наиболее достоверными, в окружающую среду было выброшено от 5 до 30 % от этого количества. Некоторые исследователи оспаривают эти данные, ссылаясь на имеющиеся фотографии и наблюдения очевидцев, которые показывают, что реактор практически пуст. Следует, однако, учитывать, что объём 180 т диоксида урана составляет лишь незначительную часть от объёма реактора. Реактор в основном был заполнен графитом. Кроме того, часть содержимого реактора расплавилась и переместилась через разломы внизу корпуса реактора за его пределы.

Кроме топлива, в активной зоне в момент аварии содержались продукты деления и трансурановые элементы — различные радиоактивные изотопы, накопившиеся во время работы реактора. Именно они представляют наибольшую радиационную опасность. Большая их часть осталась внутри реактора, но наиболее летучие вещества были выброшены наружу, в том числе:

• все благородные газы, содержавшиеся в реакторе;
• примерно 55% иода в виде смеси пара и твёрдых частиц, а также в составе органических соединений;
• цезий и теллур в виде аэрозолей.

Суммарная активность веществ, выброшенных в окружающую среду, составила, по различным оценкам, до 14·10¹⁸ Бк (примерно 38·10⁷ Ки), в том числе:

• 1,8 ЭБк иода-131;
• 0,085 ЭБк цезия-137;
• 0,01 ЭБк стронция-90;
• 0,003 ЭБк изотопов плутония;
• на долю благородных газов приходилось около половины от суммарной активности.

Часть 5. Заключение.

Конечно, в рамках данной публикации мы рассмотрели можно сказать лишь хронологию событий. Я постарался изложить ключевые моменты. Стоило бы ещё упомянуть, почему же пожарные не знали, что нельзя заливать активную зону реактора, почему же люди не знали о произошедшем и узнали обо всём только более, чем через сутки? Кто же виноват, персонал или инженеры? Или же начальство, которое закрывало глаза? Почему персонал, который ценой собственных жизней предотвращал ещё большую катастрофу в итоге был так же обвинён в халатности? Точных ответов на эти вопросы наверное мы уже никогда не узнаем, но я обязательно постараюсь упомянуть эти темы в последующих публикациях, посвящённых этой катастрофе.

Полесское- посёлок городского типа. Находится ~ в 20 км от ЧАЭС. Известно как Хабное с 1915 года, с 1934 по 1957 называлось Кагановичи Первые, в 1957 получил название Полесское. До аварии здесь проживало 11,3 тысячи человек. Отселение Полесского произошло не сразу, а только после пересмотра границ ЧЗО в 1988 году, тогда и началось отселение.

Новошепеличи- село в Иванковском районе Киевской области Украины. В конце XIX, начале XX века село являлось административным центром Шепеличской волости Радомысльского уезда. в селе проживало 1683 человека. Эвакуировано 3 мая 1986 года.

Ви́льча- посёлок городского типа ~ в 50 км от ЧАЭС. Возник в первой четверти XX века. В посёлок в 1970-1980-е годы вошло село Становище, известное также с первой четверти XX века. Здесь проживало 2,2 тыс. жителей. Отселён в 93 году.

Янов- посёлок в Киевской области Украины. Упоминается в исторических документах с XVIII века. Население посёлка составляло около сотни жителей. 27 апреля 1986 Все жители отселены, с 1 апреля 2003 года посёлка официально не существует.

Копачи- заброшенное село в 4 км от ЧАЭС на правом берегу реки Припять. 26 апреля 1986 село было сильно загрязнено, ликвидировано путем полного захоронения.

Это буквально несколько примеров того, на сколько масштабная была катастрофа. В общей сложности перестало существовать 11045 квартир, 56 хозяйств. 49300 человек были переселены в районе тридцатикилометровой зоны отчуждения. И это только на территории Украины.

Отдельно стоит перечислить имена людей, участвовавших в ликвидации последствий аварии в первые часы и умерших от вызванной острой лучевой болезни. Их имена можно прочесть на мемориалах на территории ЧАЭС и в Славутиче.

Акимов Александр Фёдорович (6.V.1953 — 11.V.1986) — начальник смены блока № 4;
Баранов Анатолий Иванович (13.VI.1953 — 19.V.1986) — старший дежурный электромонтёр электроцеха;
Бражник Вячеслав Степанович (3.III.1957 — 14.V.1986) — машинист турбинного цеха;
Ващук Игорь Николаевич (1960 — 15.V.1986) — командир отделения СВПЧ–6;
Вершинин Юрий Анатольевич (25.V.1959 — 21.VII.1986) — машинист-обходчик турбин;
Дегтяренко Виктор Михайлович (10.VIII.1954 — 19.V.1986) — оператор ГЦН;
Иваненко Екатерина Александровна (1933 — 25.V.1986) — охранник ОВО припятского ГОВД;
Игнатенко Василий Иванович (1961 — 13.V.1986) — командир отделения СВПЧ–6;
Кибенок Виктор Николаевич (1963 — 11.V.1986) — начальник караула СВПЧ–6;
Коновал Юрий Иванович (1.I.1942 — 28.V.1986) — старший дежурный электромонтёр электроцеха;
Кудрявцев Александр Геннадьевич (11.XII.1957 — 14.V.1986) — старший инженер по управлению реактором;
Кургуз Анатолий Харлампьевич (12.VI.1958 — 12.V.1986) — старший оператор центрального зала;
Лелеченко Александр Григорьевич (26.VII.1938 — 7.V.1986) — зам. начальника электроцеха;
Лопатюк Виктор Иванович (22.VIII.1960 — 17.V.1986) — старший дежурный электромонтёр электроцеха;
Лузганова Клавдия Ивановна (1927 — 31.VII.1986) — охранник ОВО припятского ГОВД;
Новик Александр Васильевич (11.VIII.1961 — 26.VII.1986) — машинист-обходчик турбин;
Орлов Иван Лукич (1945 — 1986) — изолировщик-плёночник предприятия «Чернобыльэнергозащита»;
Перевозченко Валерий Иванович (6.V.1947 — 13.VI.1986) — начальник смены реакторного цеха;
Перчук Константин Григорьевич (23.XI.1952 — 20.V.1986) — старший машинист турбинного цеха;
Пицура Владимир Иванович (1959 — 10.V.1986) — пожарный ВПЧ–2;
Попов Георгий Илларионович (1940 — 12.VI.1986) — инженер Харьковского турбинного завода;
Правик Владимир Павлович (1962 — 11.V.1986) — начальник караула ВПЧ–2;
Проскуряков Виктор Васильевич (9.IV.1955 — 17.V.1986) — старший инженер реакторного цеха;
Савенков Владимир Иванович (1958 — 21.VI.1986) — вибрационщик Харьковского турбинного завода;
Ситников Анатолий Андреевич (21.I.1940 — 30.V.1986) — зам. главного инженера I очереди;
Топтунов Леонид Фёдорович (16.VIII.1960 — 14.V.1986) — старший инженер по управлению реактором;
Тытенок Николай Иванович (1961 — 16.V.1986) — старший пожарный СВПЧ–6;
Ходемчук Валерий Ильич (24.III.1951 — 26.IV.1986) — старший оператор ГЦН;
Шашенок Владимир Николаевич (1951 — 26.IV.1986) — инженер ПЧП «Смоленскатомэнерго»;
Шаповалов Анатолий Иванович (6.IV.1940 — 19.V.1986) — старший дежурный электромонтёр электроцеха.

Возможно, если бы не они- последствия аварии были ещё более катастрофическими. А между тем, часть из этих людей были впоследствии объявлены виновниками аварии...